-- Вези меня на Дворянскую 5, да только, братец, поскорее.
Извозчик чмокнул губами, и лошадь затрусила. -- Ты не особенно хорошо едешь, извозчик, -- иронически заметил седок. -- Еду себе и еду, -- холодно возразил извозчик. -- Скажу тебе больше: ты едешь просто плохо. -- Н-о-о-о, ты, проклятая! -- Должен тебя огорчить извозчик, но ты едешь гнусно, отвратительно. -- Овес нынче дорог, барин. -- Не вижу никакой логической связи между ценой на овес и скоростью движения лошади. -- Чаво? -- Тово. Это все равно, как если бы я, доехавши до места назначения, отказался от уплаты причитающихся тебе денег под тем предлогом, что нынче калоши вздорожали на сто процентов. -- Лошадь не бежит, -- угрюмым тоном промолвил извозчик. -- Тогда она не лошадь, -- учтиво возразил седок. -- А что ж она? -- Не знаю. Я думаю, что тебе нужно было бы быть осмотрительнее при покупке лошади. Ты ее когда купил? -- О позапрошлом годе. -- Покупая, ты требовал именно лошадь или тебе сорт имеющего быть всунутым в оглобли животного был безразличен? -- Чаво? -- Может быть, тебе по твоей неопытности подсунули вместо лошади крокодила? Извозчик обиделся. -- Почему это? -- надменно спросил он. -- Очень просто: что такое лошадь? Это -- животное, которое бежит. Твое животное не бежит. Значит, оно -- не лошадь. -- Четыре ноги имеет, -- усмехнулся извозчик, -- значит и лошадь. -- Стул тоже имеет четыре ноги, а, однако, не бежит. -- У ей голова есть, а у стула нету, -- возразил извозчик, очевидно, серьезно заинтересованный этим принципиальным спором. -- Подумаешь, важность -- голова. Вон и у тебя голова есть, а что толку? На это извозчик ничего не нашелся ответить. -- Вон видишь, все нас перегоняют. -- Что ж, и мы кой-кого перегоним, -- хвастливо усмехнулся извозчик и действительно перегнал лошадь, запряженную в щегольский экипаж и мирно дремавшую у чьего-то подъезда.