-- Вези меня на Дворянскую 5, да только, братец, поскорее. 
   Извозчик чмокнул губами, и лошадь затрусила.    -- Ты не особенно хорошо едешь, извозчик, -- иронически заметил седок.    -- Еду себе и еду, -- холодно возразил извозчик.    -- Скажу тебе больше: ты едешь просто плохо.    -- Н-о-о-о, ты, проклятая!    -- Должен тебя огорчить извозчик, но ты едешь гнусно, отвратительно.    -- Овес нынче дорог, барин.    -- Не вижу никакой логической связи между ценой на овес и скоростью движения лошади.    -- Чаво?    -- Тово. Это все равно, как если бы я, доехавши до места  назначения, отказался от уплаты причитающихся тебе денег под тем  предлогом, что нынче калоши вздорожали на сто процентов.    -- Лошадь не бежит, -- угрюмым тоном промолвил извозчик.    -- Тогда она не лошадь, -- учтиво возразил седок.    -- А что ж она?    -- Не знаю. Я думаю, что тебе нужно было бы быть осмотрительнее при покупке лошади. Ты ее когда купил?    -- О позапрошлом годе.    -- Покупая, ты требовал именно лошадь или тебе сорт имеющего быть всунутым в оглобли животного был безразличен?    -- Чаво?    -- Может быть, тебе по твоей неопытности подсунули вместо лошади крокодила?    Извозчик обиделся.    -- Почему это? -- надменно спросил он.    -- Очень просто: что такое лошадь? Это -- животное, которое бежит. Твое животное не бежит. Значит, оно -- не лошадь.    -- Четыре ноги имеет, -- усмехнулся извозчик, -- значит и лошадь.    -- Стул тоже имеет четыре ноги, а, однако, не бежит.    -- У ей голова есть, а у стула нету, -- возразил извозчик, очевидно, серьезно заинтересованный этим принципиальным спором.    -- Подумаешь, важность -- голова. Вон и у тебя голова есть, а что толку?    На это извозчик ничего не нашелся ответить.    -- Вон видишь, все нас перегоняют.    -- Что ж, и мы кой-кого перегоним, -- хвастливо усмехнулся  извозчик и действительно перегнал лошадь, запряженную в щегольский  экипаж и мирно дремавшую у чьего-то подъезда.