Ответ: Тут нацарапал малёк...
flexiv понравилась история с врачем, но истории про ла2 на первой странице вообще ниочем. Слишком коротко, как-то не обдумано чтоле? Не видно мысли и какие-то старнные выражения О_О "поджав нижнюю губу зубами" не легче было написать "закусив губу"? :D
Вот перерывал папки со старьем нашел... Сори что в твоей теме выкладываю :)
Суть находится далеко, она скрыта. Это похоже на окно с полупрозрачной белой занавеской. Сначала ты видишь очертания, иногда занавеска приподнимается, но так тяжело поднять ее полностью…
За ней – окно, со старой потрескавшейся рамой, в мутных разводах от грязной тряпки. Дышишь тяжело, с придыханием, окно запотевает. Но ведь я уже… увидел? Увидел жизнь, прожив которую не будешь жалеть, выть раненым шакалом над прошедшим днем и потерянными возможностями, надеждами. Бьешься бешеным мотыльком о грязное стекло, тебе так хочется туда.… А сзади кряхтя и хромая, уже идет старая ****-жизнь, покрытая язвами и струпьями обязанностей, чужих надежд, зависти, морали и норм поведения. Понимаешь, если сейчас ты вернешься, то ты больше никогда не посмотришь в сторону этого окна, никогда… А зачем? Если не вышло, значит, старое еще держит. С собакой в рай?
Но все же тебе везет или что-то подсказало тебе? Ты нашел щель, протиснулся. Видишь, стоя на подоконнике: пропасть, лететь далеко, падать больно, выживешь ли? Находятся сотни доводов за… за прошлое затянутое уютной паутиной, заваленное старым хламом, пропахшее запахом яичницы и дешевого табака. Вспоминаешь, как встаешь утром с опухшей головой и серой мутью перед глазами – нет, это не твое, оттуда, где ты сейчас прежними не возвращаются, вернуться и дальше гнить в этой выгребной яме дешевых убеждений, полной лживых сук, главная из которых ты?
Прыгаешь. Летишь. Странно, совсем не страшно. Прохладный сквозняк врывается в твое измученное сознание, выметает весь хлам. Приземлившись (да-да, именно твердо став на обе ноги, а не упав пыльным мешком с дерьмом), понимаешь - что-то мешает, на самой грани восприятия, похожее на комариный писк. По наитию поднимаешь голову вверх, видишь: старуха стоит у открытого тобою окна и с перекошенным от бессильной злобы и зависти лицом, брызжа слюной из беззубого рта, угрожает, зовет… обратно. Такая чепуха тебя уже не волнует.
Все привычно, все как раньше: детская площадка с песочницей и железным мухомором – переростком, старые скрипучие качели тоже здесь, только не хватает детей и мамаш, нет даже алкашей или бродячих собак. Только посреди площадки лежит темное и распухшее от сырости бревно, вот оно начинает подрагивать и распадаться на куски, из него гноем из старой раны ползут мокрицы… искать новый дом. Непослушные мысли роем рассерженных ос вьются в голове, миг и воспоминания захлестнули тебя с головой.
В тот день ты был очень рад, не мудрено ведь ты только на днях вернулся с родителями из Чехии, вернулся с новым велосипедом и костюмом, на котором были нарисованы Багс-банни с Тасманским дьяволом, они еще так прикольно светились в темноте… Да и денег вместо обычных двух гривен, было целых пять! Можно будет тайком от мамы накупить кучу эклеров и колы. Вот… Твои радостные мысли прервал грубый окрик с другой стороны улицы:
- Слышь, малой, мелочь есть?
Они уже стояли перед тобой, как на подбор, дешевые запыленные спортивные костюмы, кроссовки Адидас, низкие лбы и тупой взгляд глубоко посаженных мелких глазок.
- Нет…
- Не ****и!
Последнее, что ты увидел, был увесистый кулак.
Нет…
Отец стоял в дверях твоей комнаты, тяжело опершись на дверной косяк, в последнее время ваши ссоры насчет универа стали сильно его утомлять.
- Сколько ты прогулял в этом семестре? Только честно.
Честно? Не думаю, что ему понравится, но ведь он сам попросил.
- Ну… где-то три недели.
Грохот двери был тебе ответом…
НЕТ!!! Неужели и здесь? Все это дерьмо… все хотят услышать правду, но всем она колит глаза, все хотят, чтобы ты не врал, а сами далеко не спешат поступать так. Ведь это далось так тяжело – попасть сюда.
Прямо перед тобой по небольшой дороге на “Украине” едет сухонький дедок в старом ватнике на распашку, с сизой мордой закоренелого пьяницы и грозит тебе мосластым пальцем. В его выцветших мутных глазах немой укор: Ну, сколько можно ленится? Уроки не делаешь, только в игрушки играешь! Почему мусор не вынес!? А ну быстро в зал! Мама, папа, тетя…
Только тогда ты замечаешь, что вокруг полно народу, и все они смотрят на тебя, кто как. С укором, злобой, страхом, презрением, безразличием.
Свобода начинается со слова нет. Когда ты встаешь один против всех, вытираешь холодный пот со лба, и говоришь: - Нет.
Тебе полегчало, еще раз обводишь все безразличным, слегка презрительным взглядом, из-под полу прикрытых век, странно, у твоих обвинителей одно лицо – лицо старой хромой краги, гнавшей тебя к окну.