Глава 12: Мельник
Полковник Мельников Святослав Константинович, основатель и бессменный командир ордера, который мы между собой называем "Спартой". Он подбирал каждого спартанца отдельно, он обучал каждого лично. Мельник - единственный, кто откликнулся, когда моей родной станции угрожали полчища черных, единственный, кто не побоялся встать между коммунистами и четвертым рейхом, между Сциллой и Харивдой, и сумел предотвратить чудовищную бойню, которая могла бы стать подлинным концом нашей цивилизации. Именно Мельник принял меня в орден - и благословил мой союз с Аней, со своей единственной любимой дочерью. Я стал его зятем, но так никогда и не отважился назвать его "папой"... только "товарищ полковник", только на "вы"...
При обороне бункера Мельник потерял своих лучших бойцов - и себя прежнего. Он ожесточился, в нем что-то перегорело навсегда. Он стал гораздо не терпимей к тем, кто с ним не согласен... Иногда мне кажется, что он жалеет, что отдал свою дочь за меня. Наверное, его идеальным зятем был бы Хантер. Только вот Хантер пропал, а я затягиваю его дочь в такой водоворот, из которого уже не выбраться, может быть, никому из нас...
Я втянул Мельника в самую жуткую авантюру в его жизни. Чтобы спасти свою дочь - и меня заодно - он был вынужден пойти на государственную измену. Мельник убежден, что война не закончилась, что все эти годы Москва держала оборону от иностранных оккупантов, была вынуждена притворяться мертвой, чтобы не навлечь на себя убийственный финальный удар...
Но Аня по-прежнему его дочь, а я по-прежнему его верный боец - и он на старости лет рискует всем, что у него осталось - своим добрым именем, большей частью своего ордена - чтобы выручить нас, и выпутаться самому. Мы едем к горе Ямантау, в ставку верховного главнокомандующего. Только первые лица нашей сгнившей страны могут теперь простить полковнику Мельникову его измену - если они вообще согласятся выслушать его...
Но вот незадача - уже не первый день, как мы выехали за пределы Москвы, а никаких оккупантов на нашем пути пока не встретили...
Для каждого из нас, Ямантау стало огромным разочарованием - но для Мельника то, что мы обнаружили в заброшенном бункере верховного главнокомандующего обернулось настоящей катастрофой. Мало того, что выяснилось - полковнику не у кого просить прощения за измену, никакого верховного давным-давно нет, и тем, кто заполучил власть над метро, никто не указ...
А значит, прощения Мельнику не заслужить и в Москву никогда не вернуться.. Мало того, что остаток дней ему предстоит провести изгнанником-инвалидом, который вместо грозного и всеми чтимого ордена командует кучкой дезертиров... Но ведь получается еще и так, что все, за кого он сражался в метро - было зря? Никаких признаков того, что война все еще продолжается нет, значит, в Москве бравый полковник просто помогал горстке самозванцев дурить и запугивать все население метро - пусть и по незнанию. Как он смог справиться с этим ударом? Как смог взять себя в руки и командовать нами снова? Я, может, и ненавижу его за твердолобость и слепоту, но не могу не восхищаться им за самообладание и храбрость.
И даже на Каспии, в пустыне, когда почти все наши слегли от обезвоживания и болезней, Мельник держался, как кремень. Он координировал операции, раздавал приказы, жертвовал бойцам свою последнюю воду - и неутомимо искал себе оправдания. Но именно на Каспии Мельник наконец признал, что война кончилась давным-давно, не успев толком начаться, что никакие американцы нас не оккупировали, что все его подвиги в метро были напрасны.. Он, похоже, смирился и даже с тем, что дни его боевой славы подходят к концу, а впереди ждет старость - бесславная и тихая, в какой-то лесной глуши... Только с одним Мельник не был готов смириться - с тем, что жизнь его любимой дочери находится в опасности... Пережить Аню - вот был для него подлинный невообразимый кошмар.
Анина жуткая болезнь примирила нас с Мельником. Вначале он во всем обвинял меня - ведь если бы я не потащил Аню за собой искать других выживших, ничего этого не случилось бы, а я винил во всем его - если бы он не внушил нам, что кругом иностранные оккупанты, Ане не примерещился бы американский флаг над тем хранилищем...
Он считал меня фантазером и эгоистом. Я проклинал его за упрямство и солдатскую зашоренность... Но сейчас я просто чувствую, как ему больно - от собственного бессилия. Мельник - человек, потерявший все, и получается так, что он потерял все из-за меня... Последнее, что у него осталось - его любимая дочь, моя любимая, несчастная, ненаглядная жена, Аня. Сейчас мы должны забыть обо всем, что нас развело по разные стороны баррикад - чтобы спасти ее, или хотя бы попытаться это сделать.
В Новосибирске мы с полковником искали лекарство для Ани, оно должно было спасти ей жизнь. Пробираясь по туннелям метро мертвого города, мы встретили мальчишку - Кирилла, который помог нам. Там в метро, мы разделились: я пошел в институт за лекарством, а Мельник с Кириллом отправились в депо. В конце, я нашел это лекарство, но выбираясь из института пережил нападение огромного мутанта - слепой гориллы. Я потерял сознание. Появился Мельник и спас меня. Мы ехали к "Авроре". Мельник был за рулем, а я в бессознательном состоянии. Когда я очнулся, машина стояла, на переднем сиденье сидел Мельник, а меня тормошил Кирилл. Я пощупал пульс Мельника... его не было. Мельник был мертв.
К сожалению, он не дожил до того дня, когда увидел бы свою дочку снова здоровой и счастливой. Это неправильно, когда детям приходится хоронить своих родителей, но в этом случае все случилось так, как случилось. Смерть Мельника была не напрасной. Он спас свою дочь, он чувствовал свою вину перед ней, и он отдал свою жизнь, чтобы искупить ее, чтобы спасти свою единственную и любимую дочь. Его смерть была такой же героической, как и вся его жизнь. Он был не только моим наставником и другом. Эта потеря была невосполнима, и я никогда не забуду Святослава Константиновича и того, что он сделал для меня, для Ани, для ордена - для всех нас.